Защитник осужденного отметил, что ключевым доводом, оказавшим влияние на позицию ВС, стало отсутствие доказательств того, что его доверитель знал об использовании нелицензионных программ и умышленно их применял. Один из экспертов «АГ» указал, что суд по каждому делу должен установить не только объективные признаки преступления, но и субъективные, иначе привлечение к уголовной ответственности становится актом объективного вменения. Другой также посчитал, что кассационное определение Верховного Суда в очередной раз напоминает о запрете объективного вменения, предусмотренном российским уголовным законодательством.

18 сентября Верховный Суд вынес Кассационное определение по делу № 48-УД25-22-К7, которым вернул на новое апелляционное рассмотрение уголовное дело, установив, что осужденный не давал каких-либо распоряжений приобрести и установить нелицензионные программы, а также не был осведомлен о том, что они используются на его предприятии.

По версии следствия, Александр Зудов, являясь директором ООО «П.», зная о наличии установленных и используемых в работе организации компьютерных нелицензионных программ, права на которые принадлежат ООО при осуществлении коммерческой деятельности с 30 сентября по 6 декабря 2022 г., вопреки воле правообладателя, без заключения с ним договоров, умышленно использовал в указанный период компьютерные программы стоимостью более 1 млн руб. Качканарский городской суд Свердловской области квалифицировал эти действия по п. «г» ч. 3 ст. 146 УК РФ как незаконное использование объектов авторского права, в крупном размере, лицом с использованием своего служебного положения. 25 июня 2024 г. суд приговорил Александра Зудова к двум годам лишения свободы условно с испытательным сроком два года. Апелляция и кассация оставили приговор без изменений.

Защитник осужденного, партнер INTELLECT Дмитрий Загайнов подал кассационную жалобу в Верховный Суд, в которой просил отменить состоявшиеся судебные решения и прекратить производство по делу. Адвокат указал, что выводы о виновности Александра Зудова в совершении преступления не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Он отметил, что суд фактически не установил, кому принадлежат спорные программы, установленные на компьютерах. При этом выводы экспертов содержат противоречия, в том числе относительно даты установки этих программ.

Дмитрий Загайнов посчитал, что суд не доказал умысел Александра Зудова на использование нелицензионных программ, поскольку осужденный распоряжений на установку этих программ не давал и о том, что в ООО «П.» используются нелицензионные программы, не был осведомлен. Он указал, что все используемые судом формулировки при описании вины Александра Зудова свидетельствуют лишь о наличии в его действиях признаков халатности и небрежного отношения к своим обязанностям. Выводы суда о том, что в силу своих должностных обязанностей директор должен был знать или не мог не знать о наличии нелицензионных программ, основаны на предположениях.

Защитник обратил внимание: что выводы о том, что хранение компьютерной информации в памяти компьютера – это способ неправомерного использования программ для ЭВМ, являются неверными, так как все программы были записаны в памяти ЭВМ до начала вручения обязательного представления о неправомерности использования нелицензионных программ. Также он указал, что в инкриминируемый Александру Зудову период времени программа использовалась только в системном блоке 5, упоминание об использовании в остальных ЭВМ выходит за рамки инкриминируемого периода.

Дмитрий Загайнов заметил: суд не дал оценку тому факту, что, получив обязательное представление, Александр Зудов попросил своих работников проверить информацию об использовании нелицензионных программ, что подтвердили опрошенные в судебном заседании свидетели. По его мнению, судом не был доказан квалифицирующий признак преступления «с использованием своего служебного положения». Кроме того, указал защитник, в данном уголовном деле не мог быть разрешен гражданский иск, поскольку Александр Зудов состоит в трудовых отношениях с ООО «П.», в связи с чем гражданским ответчиком должно быть юридическое лицо.

Проверив материалы дела, Судебная коллегия по уголовным делам ВС отметила, что согласно правовой позиции, сформулированной в п. 4 Постановления Пленума ВС от 26 апреля 2007 г. № 14 «О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также незаконном использовании товарного знака», незаконным по смыслу ст. 146 УК РФ следует считать умышленное использование объектов авторских и смежных прав, осуществляемое в нарушение положений действующего законодательства. Таким образом, разъяснил ВС, для привлечения к уголовной ответственности по ст. 146 УК необходимо в судебном заседании доказать, что лицо осознавало незаконность использования объектов авторского права или смежных прав, предвидело, что тем самым неизбежно причинит крупный или особо крупный ущерб автору или иному правообладателю, и желало наступления этих последствий.

Как заметил Верховный Суд, осужденный указывал, что каких-либо указаний насчет установления на компьютеры нелицензионного программного обеспечения в ООО «П.», где он является директором, не давал, в компьютерной технике не разбирается, ЭВМ не пользуется, использует бумажные носители информации. После получения 30 сентября 2022 г. предписания полиции он поручил своим сотрудникам провести проверку ЭВМ на наличие нелицензионных программ и доложить ему. Александр Зудов посчитал, что допустил халатность, не проверив исполнение его указаний на проведение проверки компьютерной техники на предмет наличия и использования нелицензионных программ.

Из показаний свидетелей – главного бухгалтера, бухгалтера, секретаря и кассира, а также заместителя директора ООО «П.» – усматривается, что после получения предписания осужденный дал указания своим сотрудникам провести проверку ЭВМ на наличие нелицензионных программ. При этом названные работники, не обладая необходимыми познаниями в области установки и проверки компьютерных программ, в своих компьютерах признаков использования нелицензионных продуктов не нашли, о чем доложили Александру Зудову. В соответствии с показаниями этих свидетелей и самого осужденного ранее, когда требовалась помощь с обслуживанием компьютерной техники, приглашался знакомый Александра Зудова К., однако позже он уже не смог заниматься обслуживанием ЭВМ. Иного специалиста в этой области в организации не было.

ВС указал: приведенные доказательства, положенные в основу обвинительного приговора, не подтверждают выводы суда о том, что осужденный знал об использовании при осуществлении коммерческой деятельности в ООО «П.» нелицензионных компьютерных программ, права на которые принадлежат ООО в том числе и с 30 сентября по 6 декабря 2022 г.

Верховный Суд обратил внимание на то, что суд, обосновывая вывод о наличии у Александра Зудова умысла на совершение преступления, указал в приговоре, что об этом свидетельствует игнорирование им требований обязательного представления врио начальника МО МВД России «Качканарский» от 30 сентября 2022 г., в котором приведены положения закона, запрещающие использование объектов авторского права и возлагающие на руководителя обязанность по устранению нарушений, а также указано, что Александр Зудов действенных мер для предотвращения нарушения авторских прав не принял, поскольку, являясь единоличным исполнительным органом, имел возможность привлечь для проверки компьютерной техники лиц, обладающих специальными познаниями, однако не сделал этого. При этом суд в приговоре также указал, что неосведомленность руководителя общества о наличии на компьютерах контрафактных продуктов не освобождает его от ответственности за возглавляемое им юридическое лицо. Таким образом, суд счел достаточным основанием для признания наличия у Александра Зудова умысла на совершение преступления, предусмотренного ст. 146 УК РФ, установленного в судебном заседании факта непривлечения осужденным специалиста для проверки компьютеров после получения предписания полиции. Иных обстоятельств, свидетельствующих об умышленной форме вины в содеянном Александром Зудовым, в приговоре не было установлено.

Вместе с тем, отметил ВС, Александр Зудов каких-либо указаний и распоряжений на приобретение и установку нелицензионных компьютерных программ не давал, а также не был осведомлен как руководитель ООО «П.» о том, что на его предприятии используются нелицензионные компьютерные программы. С учетом изложенного вывод суда о наличии умышленной формы вины в содеянном Александром Зудовым вызывает сомнение, поскольку непривлечение осужденным специалиста для проверки компьютеров после получения предписания полиции само по себе не свидетельствует о том, что он знал об использовании в ООО «П.» нелицензионных компьютерных программ, предвидел, что тем самым неизбежно причинит крупный ущерб правообладателю этих программ, и желал наступления этих последствий. В итоге Верховный Суд отменил определения апелляции и кассации и направил уголовное дело на новое апелляционное рассмотрение.

В комментарии «АГ» защитник Александра Зудова Дмитрий Загайнов отметил, что Верховный Суд занял сбалансированную и законную позицию, внимательно исследовав факты и соблюдение процессуальных норм. «ВС указал, что доказательства вины Александра Зудова в умышленном использовании нелицензионных программ не были убедительно установлены, а выводы нижестоящих судов о наличии умысла вызывают сомнения. Ключевым доводом, оказавшим влияние на позицию ВС, стало отсутствие доказательств того, что Александр Зудов знал об использовании нелицензионных программ и умышленно их применял. Суд обратил внимание, что халатность и непривлечение специалиста для проверки программ в памяти ЭВМ общества после получения предписания не тождественны умышленному деянию. Этот вывод и привел к отмене апелляционного и кассационного определений», – поделился адвокат.

Дмитрий Загайнов посчитал, что определение ВС подчеркивает важность качественного доказывания умысла в уголовных делах: того факта, что руководитель общества является его участником с момента основания, недостаточно. «Государственное обвинение занимало позицию, что руководитель общества не мог не знать о наличии “пиратских” программ, поскольку закупка и эксплуатация основных средств, а также последующее подписание бухгалтерской отчетности осуществляются с ведома руководителя. Но обвинение не может основываться на предположениях, а потому подобный довод обоснованно не был принят судом. Учитывая, что речь идет о квалификации преступления как совершенного с использованием служебного положения, то выводы о вине должны опираться на факты, а не на предположения или косвенные признаки халатности», – указал адвокат.

Дмитрий Загайнов поделился, что защита высказывалась также и по объективной стороне деяния, а именно являются ли равнозначными понятия «хранение программы в памяти ЭВМ» и «использование программы»? «Хранение, по мнению защиты, не относится к использованию объектов авторского права и общественно опасным деянием является лишь в том случае, если совершается с целью сбыта. Такой цели не было установлено. При этом, по сути, произошло вменение за нахождение в памяти ЭВМ программ, которые были установлены еще в 2011–2012 гг. и которыми никто не пользовался на протяжении длительного времени», – пояснил он.

Кроме того, адвокат рассказал, что представитель потерпевшего активно отстаивал противоположную позицию: поскольку Россия присоединилась к Договору по авторскому праву Всемирной организации по интеллектуальной собственности от 20 декабря 1996 г. (Женева), то согласованное заявление в отношении ст. 1 (4) – «Хранение охраняемого произведения в цифровой форме в электронном средстве является воспроизведением в смысле ст. 9 Бернской конвенции» – является частью национального законодательства, поэтому применимо к ч. 2 и ч. 3 ст. 146 УК РФ. По этому вопросу позиция Верховного Суда не была раскрыта, заключил Дмитрий Загайнов.

Как отметил адвокат, руководитель уголовной практики МКА «Бородин и Партнеры» Алексей Азаров, в последние годы в судебной практике наметилась системная проблема, связанная с пониженным стандартом доказывания умысла: «Хотя такая обязанность прямо предусмотрена не только диспозицией конкретного состава преступления, но и п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ, предписывающим установление формы вины в качестве обязательного элемента предмета доказывания».

Он обратил внимание, что в сложившейся ситуации Верховный Суд отменил определения апелляции и кассации, указав, что нижестоящие суды не дали надлежащей оценки доказательствам, свидетельствующим о наличии (отсутствии) умышленной формы вины в действиях руководителя юридического лица. По мнению адвоката, правовая позиция ВС ориентирует нижестоящие суды на необходимость тщательного установления и оценки доказательств, свидетельствующих о наличии умышленной формы вины.

Кроме того, заметил Алексей Азаров, ВС указал, что сам по себе факт непривлечения специалиста для проведения проверки компьютерной техники после получения предписания полиции не может служить безусловным доказательством умышленного характера действий осужденного. «Такой подход соответствует требованиям ст. 25 УК РФ, устанавливающей, что прямой умысел характеризуется тем, что лицо осознавало общественную опасность своих действий или бездействия, предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления. Таким образом, суд по каждому делу должен установить не только объективные признаки преступления, но и субъективные. Без этого привлечение к уголовной ответственности становится актом объективного вменения», – пояснил он.

Адвокат АБ «Коблев и партнеры» Даниил Зологин заметил: кассационное определение Верховного Суда в очередной раз напоминает нижестоящим судам о запрете объективного вменения, предусмотренном российским уголовным законодательством. «В рассматриваемом деле из описанных в определении обстоятельств следует, что руководитель организации, не обладающий навыками пользования ЭВМ, а значит, не имеющий возможности отличить лицензионную версию программы от нелицензионной, после полученного предписания дал указания сотрудникам провести проверку своих компьютеров на наличие нелицензионных версий программы, после чего получил ответ об отсутствии таких программ. Данные обстоятельства наряду с отсутствием навыков пользования ЭВМ у директора прямо свидетельствуют об отсутствии у него умысла на незаконное использование нелицензионной программы и причинение ущерба ее правообладателю, что было необоснованно проигнорировано нижестоящими судами», – указал он.

Эксперт отметил, что подобная практика привлечения к уголовной ответственности руководителя организации за незаконное использование нелицензионных программ, даже если он не был об этом осведомлен, не нова. Ранее такая ответственность являлась лишь одним из способов давления на сотрудников и руководителей организации со стороны правоохранительных органов, когда случаи незаконного использования нелицензионных программ для ЭВМ выявлялись специалистами в ходе производимых обысков в офисе компании в рамках совершенно другого уголовного дела. При этом квалифицировали такие действия по совокупности ст. 146 и 273 УК РФ, поскольку в ходе исследования специалистом компьютеров обнаруживались ключи доступа к лицензионной версии программы, установленные из интернета, которые признавались вредоносной программой.

«Сейчас же сотрудники правоохранительных органов приходят в офисы целенаправленно для выявления факта незаконного использования нелицензионной продукции, и в большинстве случаев этому предшествует заявление о преступлении, поданное представителями компании 1С, поскольку они имеют возможность дистанционно отслеживать использование их программы, даже если она является нелицензионной», – указал Даниил Зологин.

Марина Нагорная

Источник Адвокатская газета  07 октября 2025