Прокурор принес извинения

Как добиться оправдания подсудимого

В Уголовно-процессуальном кодексе России записано, что суд постановляет приговор именем Российской Федерации. Приговор суда может быть оправдательным или обвинительным. При этом указано, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств.

О том, что в суде по уголовным делам преобладает обвинительный уклон, вряд ли кого из читателей удивит. Чтобы добиться оправдания подсудимого, необходимо представить доказательства, очевидность которых не вызовет у суда сомнений, а слабость доказательственной базы обвинения не покроется «судебным усмотрением».

Именно так и произошло в деле одного инженера Ч., которому было предъявлено обвинение в совершении мошенничества, т.е. хищении чужого имущества путем обмана и злоупотреблением доверия, в крупном размере.

Дело

Фабула дела очень проста. Ч., являясь ведущим инженером отделам материально-технического снабжения одного Комбината в одном из небольших городов Свердловской области, мог согласовывать с поставщиками изменения условий уже заключенных договоров и якобы с целью хищения чужого имущества создал у руководителя одного из поставщиков представление о том, что Ч. может повлиять на условия заключенных сделок, начать вести мнимую претензионную работу, что негативно может сказаться на финансовом положении поставщика. Во избежание наступления указанных последствий Ч. потребовал от потерпевшего перечислить деньги на указанный им счет, что последним и было сделано в несколько банковских переводов в период 2013–2014 гг.

В 2018 г. на режимном Комбинате прошла финансовая ревизия силами спецслужб, в ходе которой выявлены странные банковские переводы на счет физического лица. У любого проверяющего, разбирающегося в финансовых операциях, появляются подозрения при подобного рода операциях: либо речь идет об обналичивании (речь идет о признаках уклонения от уплаты налогов), либо об откате (коммерческий подкуп).

В этот момент, а на дворе был 2018 г., руководитель поставщика «прозрел», так как понял, что оказывается, совершая банковские переводы в 2013–2014 г., он не мог об этом раньше сообщить в правоохранительные органы, но тут так все удачно совпало, что им было подано заявление в отношении Ч. о привлечении его к уголовной ответственности.

Ч. стал фигурантом уголовного дела. Сначала его подозревали по статье «коммерческий подкуп», но затем предъявили обвинение по ч. 3 ст. 159 Уголовного кодекса РФ (мошенничество), где предусмотрено максимально наказание до шести лет лишения свободы. Дело быстро расследовано и очень скоро попало в суд. Адвокат, ранее защищавший интересы Ч., советовал ему признать вину и согласиться на рассмотрение дела в особом порядке, т.е. без исследования доказательств и показаний свидетелей.

Небольшое отступление: Судебный департамент при Верховном Суде подвел статистику. Выявляется тревожная тенденция – в особом порядке, то есть без полноценного разбирательства, рассматривается уже около 70% всех уголовных дел.

Однако что-то подсказало Ч., что не стоит соглашаться на особый порядок, так как он был абсолютно уверен в своей невиновности.

На стадии передачи дела из небольшого городка Свердловской области в Екатеринбург автор публикации приступил к выполнению своих профессиональных обязанностей. В ходе подготовки выяснилось и в дальнейшем нашло свое подтверждение, что в момент совершения тех самых злополучных банковских переводов Ч. был не в самой лучшей физической форме, его тело буквально отказывалось слушаться. Выявлено редкое заболевание – «воспалительная демиелинизирующая (аксональная) полирадикулопатия Гийена-Барре» и еще ряд диагнозов. Переводя на простой язык, заболевание можно описать так: верхние и нижние конечности у человека парализованы, т.е. лишены возможности чувствовать, творить, руки безвольно свисают вниз, отказываются подчиняться, нарушается процесс глотания, появляются речевые отклонения, охриплость голоса, человек не может сам себя обслуживать. Ч. в этот период реально прощался с жизнью.

Хочу сразу отметь, что следствию было известно о диагнозе Ч. со столь редким заболеванием, только никто не придал этому значение, так как человек был в сознании и по версии обвинения «мог разговаривать по телефону, а этого достаточно, чтоб совершить преступление, т.е. озвучить угрозу по телефону и сообщить номер банковской карты, куда необходимо перечислить деньги».

Вся ставка у обвинения была сделана на банковские переводы и показания представителя потерпевшего (руководителя потерпевшего), который на предварительном следствии дал показания, что перед тем как совершить денежный перевод, ему на городской телефон позвонил человек, представившийся как Ч., и обещал ему создать проблемы и начать претензионную работу, если он откажется перечислять деньги на указанный в ходе разговора «человеком» банковский счет. И таких телефонных звонков было шесть и соответственно шесть банковских переводов.

На протяжении нескольких судебных заседаний представитель потерпевшего не являлся, был объявлен в розыск, и вот однажды в сопровождении сотрудника ФСБ (!) «добровольно» явился для дачи показаний. Представитель потерпевшего (после того как Ч. задал ему несколько вопросов) сообщил суду, что узнает Ч. по голосу и его не смущает, что раньше никогда не встречались лично, а только общались по телефону, где и услышал в свой адрес угрозы. Наличие речевых отклонений у Ч. на тот момент у представителя потерпевшего нисколько не смутило.

После допроса свидетелей и исследования медицинских документов стало очевидно, что в момент «телефонных угроз» у Ч. наступила острая фаза заболевания, и он не мог не только работать, но и говорить. Один из сотрудников поставщика сообщил, что Ч. ранее (до острой фазы заболевания) просил о финансовой помощи, так как понимал, что у него выявлено редкое заболевание, и ему необходимы деньги на лечение.

Государственное обвинения, взвесив все за и против, заявило о направлении дела в прокуратуру для корректировки обвинительного заключения. Защита была против и суд не стал возвращать дело прокурору. До последнего момента обвинения поддерживалось силами прокуратура по месту отправления правосудия, но на последнее судебное заседание приехал представитель прокуратуры из небольшого городка Свердловской области. Перед началом прений государственный обвинитель представил новые доказательства, из которых следовало, что Ч., в момент совершения преступлений был в сознании и нарушений речевых функций у него не выявлено. Вывод об этом содержался в сопроводительном письме, к которому прилагались выписки с диагнозами.

Не имя медицинского образования, очень сложно читать медицинские документы, поэтому невольно текстам сопроводительных писем, где обобщаются некие выводы по медицинским диагнозам, – доверяешь. Наступил тот самым момент в защите, когда начинаешь сомневаться, а правильно ли было возражать против ходатайства гособвинителя о направлении дела в прокуратуру, может, лучше было согласиться. Во время перерыва в судебном заседании, скрупулезно сопоставив медицинские документы, представленные гособвинением, и те, которые ранее предоставляла защита, обнаружилась интересная деталь: что все документы идентичны за исключением текста сопроводительного письма, где вывод сделан совершенно противоположный, на что защита и акцентировала внимание суда.

К этому моменту был получен ответ на судебный запрос из телефонной (сотовой) компании, что абонентский номер в интересующий период не принадлежал ни одному из абонентов компании (потерпевшего), соответственно не обслуживался, и на указанный представителем потерпевшим телефон невозможно было совершить звонок, а также позвонить с него. Иначе говоря, представитель потерпевшего, называя номер телефона, с которого он якобы общался с Ч., нагло вводил в суд в заблуждение.

Все в совокупности позволило вынести суду первой инстанции оправдательный приговор в отношении Ч., за отсутствием в его деянии состава преступления.

На приговор поступило апелляционное представление, где гособвинитель жаловался, что его не ознакомили с материалами, представленными защитой, что в жизни бывает полностью наоборот (ирония). Также указывал на возможность Ч. вести разговор по телефону при помощи третьих лиц (речевые отклонения у Ч. обвинения не смущали) или с учетом уровня развития техники Ч. мог самостоятельно общаться по телефону, оборудованному техническим устройством, позволяющим вести переговоры без использования рук, либо программным обеспечением, позволяющим управлять телефоном при помощи голоса.

Последний аргумент невольно вызвал ассоциации с выдающимся английским ученым Стивеном Хокингом, известным своими изысканиями в области космологии, у которого была редкая болезнь моторных нейронов, парализовавшая его впоследствии. После полной потери речи С. Хокинг был в состоянии общаться посредством синтезатора речи с помощью ручного переключателя, а впоследствии – используя мышцу щеки.

Гособвинитель, не предоставляя доказательств того, что Ч. обладал необходимой техникой и программным обеспечением, увлекся фантазированием. Предположения и догадки гособвинения не произвели впечатления на судебную коллегию апелляционной инстанции, и оправдательный приговор оставлен в силе.

На сегодняшний день Ч. реабилитирован, прокурор небольшого городка Свердловской области от имени государства принес официальные извинения за вред, нанесенный привлечением к уголовной ответственности по ч. 3 ст. 159 У РФ. По месту работы кадровики и служба безопасности потребовали от Ч. внести в анкетные данные сведения о привлечении к уголовной ответственности. Договорились о том, что в анкете появилась фраза «незаконно привлекался к уголовной ответственности и был оправдан». На данный момент вступило в силу постановление суда о взыскании с государства в пользу Ч. расходов на оказание юридической помощи в полном объеме.

Норма закона о том, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, как видно из настоящего дела, – работает. О том, как часто это происходит, это уже другой вопрос.

Для справки:

«…Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 г. № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»:

«…2. Обман как способ совершения хищения или приобретения права на чужое имущество может состоять в сознательном сообщении (представлении) заведомо ложных, не соответствующих действительности сведений, либо в умолчании об истинных фактах, либо в умышленных действиях (например, в предоставлении фальсифицированного товара или иного предмета сделки, использовании различных обманных приемов при расчетах за товары или услуги или при игре в азартные игры, в имитации кассовых расчетов и т.д.), направленных на введение владельца имущества или иного лица в заблуждение.

Сообщаемые при мошенничестве ложные сведения (либо сведения, о которых умалчивается) могут относиться к любым обстоятельствам, в частности к юридическим фактам и событиям, качеству, стоимости имущества, личности виновного, его полномочиям, намерениям.

Если обман не направлен непосредственно на завладение чужим имуществом, а используется только для облегчения доступа к нему, действия виновного в зависимости от способа хищения образуют состав кражи или грабежа.

3. Злоупотребление доверием при мошенничестве заключается в использовании с корыстной целью доверительных отношений с владельцем имущества или иным лицом, уполномоченным принимать решения о передаче этого имущества третьим лицам. Доверие может быть обусловлено различными обстоятельствами, например служебным положением лица либо его личными отношениями с потерпевшим.

Злоупотребление доверием также имеет место в случаях принятия на себя лицом обязательств при заведомом отсутствии у него намерения их выполнить с целью безвозмездного обращения в свою пользу или в пользу третьих лиц чужого имущества или приобретения права на него (например, получение физическим лицом кредита, аванса за выполнение работ, услуг, предоплаты за поставку товара, если оно заведомо не намеревалось возвращать долг или иным образом исполнять свои обязательства)».

В связи с изложенным, опираясь на свой опыт работы по многим уголовным делам, могу дать молодым коллегам несколько практических советов.

1. Перед тем как реально приступить к защите интересов своего доверителя важно на начальном этапе получить, как можно больше информации о случившимся от самого доверителя. Поэтому пока не состоится первый конфиденциальный разговор с подзащитным, важно не допустить, чтоб доверитель самостоятельно принимал участие в каких-либо следственных действиях (мероприятиях доследственной проверки). Если такое произошло, доверитель должен четко уяснить положения ст. 51 Конституции РФ и не свидетельствовать против самого себя, своего супруга и близких родственников. Все показания должны даваться только в присутствии адвоката, который заключил соглашение с доверителем.

2. На протяжении всего расследования дела фактическая сторона будущего обвинения может меняться, окончательно обвинение формируется в обвинительном заключении, обвинительном акте или обвинительном постановлении. Поэтому на этой стадии важно уделить внимания процессуальным моментам. Фиксировать нарушения при производстве следственных действиях, если таковы имели место. Если нарушения существенны, то реагировать на них, не только путем возражений на процессуальном документе, но и подачей жалобы в суд. Даже если жалоба не будет удовлетворена, то с точки зрения понимания в каком направлении двигается предварительное расследование, для защиты итог рассмотрения жалобы в суде может оказаться очень информативным. Кроме того, таким образом, указывая на процессуальные нарушения, нередко защите удается донести до лиц, осуществляющих уголовное преследование, что расследование идет по неверному пути.

Каждое дело уникально. Поэтому к рекомендациям нужно относится избирательно. Так не каждое обнаруженное процессуальное нарушение необходимо сразу афишировать и обжаловать. После того как получено обвинительное заключение, обвинительный акт или обвинительное постановление у защиты есть право ходатайствовать об проведении предварительного судебного слушания. На этой стадии целесообразно ставить вопрос об исключении тех или иных доказательств, полученных с нарушением закона либо ходатайствовать о проведении необходимых по делу экспертиз, которые не были раньше проведены.

Что это дает?

Во-первых, защита уже ознакомлена со всеми материалами уголовного дела (ознакомление состоялось в порядке ст. 217 УПК РФ);

во-вторых, у обвинения не будет возможности исправить недостатки в процессуальных документах "задним числом"

в-третьих, если дело будет возвращено прокурору для устранения препятствий в его рассмотрении судом, то появляется шанс, что дело "пошло по кругу" и в прежних формулировках оно уже не будет направлено в суд, а может (и такое случается) будет прекращено по любому процессуальному основанию вплоть до истечения сроков давности привлечения к уголовной ответственности. Как говорят коллегии - это некий квазиоправдательный приговор по нереабилитирующим основаниям.

3. Если дело поступило в суд, то очень важно провести полный анализ тех доказательств, которыми располагает обвинение.

3.1. Ознакомится с заявленным списком свидетелей и с показаниями какие они давали в ходе предварительного расследовании, а также в период доследственной проверки.

3.2. Разобраться в специализированных терминах, что на самом деле означают те или иные понятия. Например, редкое заболевание моего подзащитного было недооценено обвинением. Уяснение смысла поставленного диагноза должно происходить через понимание клинической симптоматики, т.е. внешних признаков заболевания. Для правильного уяснения заболевания необходимы специальные познания в области медицины. Поэтому защитник должен не только разобраться в специальных медицинских терминах, но и найти специалиста, который все это понятно сможет донести до суда.

В другом деле необходимо было разобраться, что происходит с молекулами синильной кислоты, если ее подвергнуть радиоактивному излучению. От понимания меняются ли указанном случае физические и химические свойства молекулы синильной кислоты зависел исход уголовного дела, так как это влияло на вид и количество лицензий, которые необходимо было получить экспортеру для транспортировки радиоактивного вещества. Соответственно без специальных знаний в области ядерной физики и химии в этом вопросе невозможно было разобраться.>

3.3. Сопоставить время, место тех событий, где по версии обвинения могло произойти инкриминируемое деяние. Соотнести все это с действиями вашего подзащитного. Если все эти обстоятельства и действия подзащитного условно не пересекаются в одной точке, то это повод для поиска алиби вашего подзащитного. Адвокат вправе самостоятельно собирать доказательства и представлять их суду. Важно эти доказательства правильно оформить и обеспечить явку в суд свидетелей защиты.

3.4. Провести анализ письменных и вещественных доказательств. Так в деле моего подзащитного потерпевший менял неоднократно свои показания, но всегда верно называл номер своего телефона, на который якобы поступали угрозы. Однако обвинение не приобщило к делу сведения о том, кому принадлежит абонентский номер и в какой период времени и с кем были установлены соединения. По адвокатскому запросу информация не была предоставлена, но по судебному запросу защита получила подтверждение, что в инкриминируемый период номер телефона не обслуживался.

3.5. Обвинительное заключение (и т.п.) очень удобный документ для осуществления «навигации» по материалам уголовного дела. Однако важно не забывать, что в этом документы собраны и обобщены только доказательства обвинения. Так, например, при осмотре смс-переписки в текст обвинительного заключения попадут только те фразы, которые нужны обвинению. Обратить внимание суда на полную контекстная переписку это уже задача защиты.

3.6. Еще раз провести полный анализ документов, находящихся в материалах уголовного дела. Проверить сроки проведения предварительного расследования, не было совершено процессуальных действий за пределами сроков. Проверить на правильность процессуального оформления документов: дата, время, все ли есть подписи, были ли понятые, использовалась ли техника для фиксации следственного действия, разъяснялись ли права.

Так, например, в одном деле понятые присутствовали при совершении процессуального действия – обыск. Однако у подзащитного велась непрерывная видеосъемка всего следственного действия, из которой было видно, что понятые периодически отлучались с места проведения обыска, выходили во двор покурить, до окончания следственного действия расписались в протоколе обыска и покинули место проведения следственного действия. Защита потребовала признать протокол обыска недопустимым доказательством. Несмотря на то что суд отказал в удовлетворении заявленного ходатайства, указав, что после опроса понятых никаких существенных нарушений в ходе обыска выявлено не было, это вынудило гособвинение согласиться на изменение категории преступления с более тяжкой на менее тяжкую и согласиться на прекращение уголовное дело за примирением сторон.

3.7. Обвинение порой забывает «азбучную» истину и увлекаются объективным вменением вины, т.е. когда без предъявления доказательств вины человек привлекается к уголовной ответственности.

Согласно ч. 2 ст. 5 УК РФ объективное вменение по российскому уголовному праву не допускается.

В этом случае задача защиты сводиться к цитированию азов уголовного права. Установление вины является обязательным признаком субъективной стороны преступления. Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. Уголовная ответственность за невиновное причинение вреда не допускается. Не наступает уголовная ответственность за мысли, за опасное состояние, за убеждение, за случайное причинение вреда.

Перечень рекомендаций не является исчерпывающим. Адвокатская практика постоянно пополняется новыми примерами. Важно быть внимательным к деталям. Именно пренебрежение деталями со стороны защиты нередко приводят к печальным последствиям для подзащитного, что не всегда заслуженно.

Уместно процитировать Шерлока Холмса в исполнении В. Ливанова из фильма «Шерлок Холмс и доктор Ватсон: Знакомство» (1979 г.): «Это мелочи, но нет ничего важнее мелочей. От любой, даже самой ничтожной мелочи, можно протянуть цепь логических рассуждений».

Дмитрий Загайнов,адвокат КА «Cвердловская областная гильдия адвокатов»

медиатор, партнер юридической фирмы INTELLECT

По материалам "Адвокатской газеты", выпуск № 21 (302) 1-15 ноября 2019 года.